Все было, как обычно. Школьная перемена. Рекреация. По-осеннему холодный подоконник, нихрена не прогреваемый батареями. На подоконнике примостилась Ника, а рядом с ней стоит Иа.

Все - как обычно. Иа пришел, потому что… пришел. В глубине души он очень любит Нику, но не хочет себе в этом признаваться. Он пришел, чтобы сказать что-то важное, что-то, что уже битый год стоит комом в горле и не дает спокойно жить сердцу. Однако он молчит. Он молчит потому, что говорит Ника. А она говорит, говорит и еще раз говорит. Она говорит без умолку, не переставая, иногда повторяясь, а иногда и нет. Она говорит обо всем, что видит, слышит, думает. По большей части это бред, но Иа стоически переносит это, вежливо не перебивая ее. По всему его виду можно сказать, что ему жуть как хреново. Однако, Ника не замечает этого. За все время их "разговора" она лишь раз взглянула на него, когда он поздоровался. Она смотрит куда-то в сторону, но трудно сказать, чтобы ее взгляд на чем-нибудь задерживался. Он скользит по тошнотворно-синим стенам, гнилому старому паркету, унылым сонным лицам школьников и злым лицам учителей; изредка он задерживается на желтых мокрых листьях в окне, но никак не на Иа. Ника не видит, что сам Иа не может оторвать от нее глаз.

- Стой! - вдруг говорит он. Ника умолкает и вопросительно смотрит на него. "Я хочу сказать, - продолжает Иа, - что пора положить конец этому словесному бреду. Ты понимаешь - это все глупо. Глупо все то, что мы делаем. Ведь это же идиотизм, подумай сама. С чего ты взяла, что мне интересен твой Дэвид Духовны. Он меня уже достал. Только и слышу, что "сегодня будут "Икс файлс", там будет Девид". Да мне по фиг, чес слово. Пусть он хоть застрелится, я плакать не буду. Потом Октябрьский. Он у меня уже в печенках сидит. Мне абсолютно безразлично, что там происходит. Тоже самое могу сказать о Димке. Да я его родственник. Ты понимаешь, то, что ты говоришь - это все словесный мусор. Он не нужен. Именно в такие моменты своей жизни я всегда говорил, говорю и, наверно, буду говорить: " Слова - это бред, иногда они нужны при общении, потому что они все портят". Вот как сейчас. Говорить - это играть, играть роль и играть ее хорошо, чтобы тебя поняли. А сейчас ты играешь на саму себя, я тебя слушаю только из приличия. Если любишь, можно и помолчать. Все понятно и без слов. Если честно, то мне достаточно лишь на тебя смотреть. Пойми, что для меня ты прекрасна. Ты тот человек, на которого я сейчас не устану смотреть о-о-очень долго. Потому что ты мне просто нравишься. И дело тут даже не в любви. Не хочу трогать это неземное чувство. Просто… ну ты понимаешь?

- Да, кажется понимаю, - выдавила из себя Ника.

- Вот и отлично.

В первый раз за последний месяц Иа почувствовал себя расслабленным. Если бы он курил, то наверно закурил бы прямо здесь же, забив на всех и вся. Он глубоко вздохнул и опустил свой взгляд на каплю дождя, медленно ползущую по стеклу. С каждой секундой она становилась все меньше и меньше, потому что часть ее оставалась мокрым следом на стекле. " Интересно, успеет или нет?", подумал Иа. Внезапно капля остановилась и печально посмотрела на Иа. " И что мы будем делать?" - спросила она. От неожиданности Иа дернул головой, и только тут понял, что слова принадлежали Нике, и что она плачет. " Ну, Ника, не плачь, ты чего? Я тут вот что придумал…"

В это время зазвенел западляшник звонок, о котором так много было и будет написано стихов и опусов о том, какая он сволочь и враг ученика.

- Иди сейчас на урок, а посля я к тебе подойду и все расскажу, ок? - спросил Иа.

- Хорошо, - тихо ответила Ника и медленно пошла в кабинет.